В канун юбилея мы отправились в Тимашевский район, побывали в доме, где жили Степановы, и в музее, посвященном семье. Наш рассказ – о великой драме маленькой женщины, одной из первых в нашей стране получившей звание «Мать-героиня».
Старшего сына отняла Гражданская война. Белоказаки 17-летнему Саше выкрутили руки, выбили зубы, выкололи глаза. Не осталось даже фотографии. В его честь мать Александром назвала младшего сына. Он погиб смертью героя на Днепре в 43-м.
В боях с японцами под Халхин-Голом погиб сын Федор в 39-м.
В 41-м пропал без вести сын Павел, артиллерист.
Сын Илья погиб под Курском в танковом сражении в 43-м.
Немцами расстреляны в 43-м сыновья Василий и Иван, партизаны.
Погиб от голода и лишений в немецком концлагере сын Филипп в феврале 45-го.
Умер от фронтовых ранений сын Николай в мирном 63-м…
О Епистинии Федоровне и ее сыновьях написаны сотни статей, несколько книг, документальные фильмы «Слово об одной русской матери» и «Монолог казачьей хаты». Каждый житель Кубани знает ее историю. Но не все бывали в Тимашевском музее семьи Степановых и в мемориальном комплексе на хуторе Ольховском – в доме, где жили они.
Музей в Тимашевске легко найти. Это самое красивое здание в центре. Вход украшает мозаичное панно работы знаменитого краснодарского художника Валентина Папко: девять ростовых портретов сыновей Епистинии Федоровны. Илья с гитарой изображен, Иван с книгой, Федор с ведром в руке, а сзади конь… Филипп до войны был знаменитым бригадиром-полеводом, газета «Правда» напечатала его портрет. У каждого какой-то дар, особенный и недюжинный. Война не позволила им состояться в мирных профессиях, перекроила судьбы.
В экспозиционном зале музея «Величие и боль семьи Степановых» – витрины с личными вещами и фотодокументами. В центре экспозиции – девять рубиновых колоколов – девять капель крови на сердце матери. Здесь же, вдоль стены, бюсты братьев, их выполнил известный кубанский скульптор Владимир Жданов.
Епистиния Федоровна из многодетной семьи Рыбалко, переселенцев из Мариупольской области. Во второй половине XIX века пришли они на Кубань в поисках лучшей доли. Да только счастье их было трудным. Отец рано умер, и с малых лет Пестя батрачила. Миша Степанов, из переселенцев Курской области, «положил глаз» на красивую 16-летнюю девушку, заслал сватов. Родне мужа Епистиния «не глянулась» – «голытьба». Сберегая любовь, молодые отделились. Михаил построил домик на хуторе Шкуропатском, старался заботиться о жене и детях – а было их 15. На слуху судьба героических сыновей Степановых. Но были и дочки. Степанида, Стеша – самая из всех старшая, в трехлетнем возрасте обварилась кипятком, не выжила… Верочка в 17 лет угорела. Двойняшки-мальчики родились мертвыми, а еще сынок, Гриша, умер в пять лет от свинки.
Михаила Николаевича, любимого мужа и верного друга, не стало в голодном 33-м. С тех пор растить детей и оплакивать их Епистинии предстояло одной.
Красивые, умные, работящие и талантливые сыновья выросли. Матери бы радоваться, сватать невест, нянчить внучат… Но беда – война. Епистиния Федоровна была неграмотная, но память имела хорошую. Письма сынов хранила, бережно укутав в платок. Просила читать вслух родственников и гостей. А потом и сама их «читала». Перебирала, гладила, узнавая. «Это Павлик писал, а это Саша…»
Пробежимся и мы по душевным строкам.
«Здравствуйте, мама! Мама, я хочу вам сообщить, что я жив и здоров, чего и вам желаю. Обо мне не беспокойтесь… Сейчас я нахожусь в госпитале. Пулевое ранение, касательное. Страшного ничего нет. Временное отсутствие движения обеих рук. Но благодаря лечению одна рука уже пришла в действие. Надеюсь, в скором времени и другая будет работать, и я смогу снова защищать Родину. Противника гоним – аж ноги болят! Шура и все – берегите маму. Пусть меньше работает и за топкой ходит. Ну, будьте здоровы! А мы закончим, тогда приедем, если будет счастье. Ваш сын и брат Сашка».
«Мама, в начале войны при отступлении наших войск отступал и я. Попадал в плен и окружение 10 раз. Я закалился, смерти теперь не боюсь. Хотя и с жизнью жалко прощаться. Получил сегодня твое письмо, я с такой жадностью читал каждую букву и строчку! И как никогда был рад, узнав, что наш Саша жив и здоров. Да, ты говоришь о яблоках. Яблоки… Эх, как бы я их сейчас покушал! Ведь в этом году я их и не видал. Знай, мамочка, я до последнего дыхания своей жизни буду помнить тебя.
***
Я помню, мама, детство наше
В далеком хуторе глухом.
Как мы делили долю нашу
Над речкой в домике своем.
Семью веселую большую,
Друзей, соседей полон дом.
Баян и скрипку удалую,
Их нежный звук и патефон.
Я детство наше не забуду –
Его счастливы времена.
И долго, долго помнить буду
Тебя я, мама, ты у нас одна.
Может, мы никогда в жизни больше с тобой не встретимся? Последняя моя надежда – это мое письмо… Клочок бумаги будет напоминать тебе о твоем сыне Иване».
Из пятнадцати – двое осталось… Из дочек – Варя. До войны она выучилась на учительницу, вышла замуж за офицера, уехала в Ростов-на-Дону. Из сыновей Николай в войне уцелел. Но узнала об этом мать уже после Победы и через 10 месяцев, как получила на него похоронку.
Фильм «Слово об одной русской матери» – это уникальная возможность послушать Епистинию Федоровну, встретиться с ней глазами. Вот как рассказывала она о Дне Победы.
«Идут двое со станицы: «Бабушка! Война кончилась!» Та шо вы? Ниправда. «Правда! Правда, бабушка!» Ну я пийшла, та и упала сразу же. – Епистиния Федоровна вытирает платком слезы. –Скажить мне, а где мои сыночки все? Поплакала я. Мне помогли или я сама встала… Я думала, мои сыны прийдут до дому. Кончилась война… А моих нэма. И днем жду, и ночью жду…»
Дождалась. Осенью 45-го пришел домой Николай. С костылем, худой… но живой!
«Почему не писал?!» – спрашивали его. «Не хотел надежду давать, чтоб дважды хоронить не пришлось», – отвечал он. Ноги, грудь – посечены, все тело в шрамах. Часто болел он, но сколько мог работал плотником. Увлекался фотографией, играл на баяне. В 63-м, чувствуя, что война догнала, попросил: «Не заказывайте громкой музыки. Пусть на баяне кто-то сыграет наше солдатское, да и хватит!» Мать, пережившая сына на шесть лет, наказ выполнила.
С 39-го семейным гнездом Степановых был домик на хуторе 1 Мая (ныне Ольховский). Участок получил сын Филипп, к тому времени женатый на Шуре (Александре Моисеевне). Хутор Шкуропатский расселили. Мать перешла жить к Филе. В 64-м к себе в Ростов забрала ее дочка Варя. В город перебралась и невестка Шура с сыном. Епистиния Федоровна на склоне лет внезапно оказалась в эпицентре внимания. Одной из первых среди советских матерей она была награждена орденом «Мать-героиня». (И орденом Отечественной войны I степени – посмертно). Она получала телеграммы и письма со всего мира, ее осыпали почестями…
Не стало Епистинии Федоровны в 1969 году. Похоронили ее в станице Днепровской, у огня Вечной Славы. На обелиске среди имен погибших односельчан – имена девяти ее сыновей. Хоть здесь они все рядом.
Жива память о семье в доме-музее на хуторе Ольховском. Сам дом из самана, крыша крыта камышом. Обстановка сохранена как при жизни матери. Портреты сыновей над кроватью в ряд, а в красном углу икона… Она молилась, просила за них. Коля пришел, так может..? До последнего ждала. Ушла с вопросом к мирозданию: «За что?»
Нет ответа.
Одно из писем пришло из Ленинграда. «Нашей общей матери Епистинии Федоровне Степановой», – написано на конверте. А слова для нее автор нашел такие: «Дорогая Епистиния Федоровна! Я считаю себя в большом долгу перед вами. Разрешите мне ваших сыновей считать братьями, а вас своей мамой, которую я буду любить как родную….» История семьи Степановых нас делает чище и добрее. Может быть, в этом есть Божий промысел…
Светлана Лазебная.
Собирать урожай можно круглый год.
Эти маленькие членистоногие таят в себе реальную угрозу.
И они подойдут женщинам любого возраста.
Ее выявили во время анализа когнитивных способностей представителей разных профессий.
За зиму огородники отвыкают от нагрузок, входить в ритм надо постепенно и без чрезмерных нагрузок.