Выжил в тайге, уцелел на войне, загадал желание и исполнил свою мечту, а умер от злого слова — почему так вышло?
В СССР не было семьи, которой не коснулась бы Великая Отечественная война. 9 мая — государственный праздник, и редкий случай, когда он не абстрактный. Мы вспоминаем родных — фронтовиков, тружеников тыла, детей войны. Я хочу рассказать про своего деда — Иннокентия Алексеевича Якимова. Конечно, как внучка, я считаю его особенным. Но история его жизни незаурядная. Уверена, многие старожилы Северского района помнят, ну или когда-то слышали о нём, а может быть и видели созданные им русские часы «Катюша».
Жили-были Якимовы
Родился он в большом селе под Иркутском, в 1915 году. Мой особенный дед Иннокентий был сыном выдающегося человека. И богатого, про Алексея Якимова говорили: «скупил полсела». Четыре дома – не шутка. Доход давали семейные мастерские, в которых творилось настоящее волшебство. Автопром как явление в начале ХХ века только делал первые шаги. Люди воспринимали машины как фантастику. Как печь из сказки, которая сама едет. А мой прадед выписал из-за границы журналы с чертежами. И однажды село ахнуло: в поле управляемая седоком без лошади резво выбежала не то сеялка, не то борона. «Комбинированная машина для сельских работ» — так называл свое изобретение прадед. Машина и пахать и жать умела. Обрабатывая землю, свою и чужую, Якимовы и разбогатели. Как расправлялась с зажиточными людьми новая власть, известно… Всё семейство, больше двух десятков человек (десять детей у прадеда было, старшие сыновья женатые, со своими детьми) вывезли зимой, в морозы, в тайгу и там бросили.
Спустя несколько лет скитаний им разрешили поселиться с людьми, в деревушке таёжной окраины Восточно-Сибирского края. С 1926 года те места обживали ссыльные. Позже там построили Братскую ГЭС. Живых к тому времени оставалось четверо: Нюра, самая младшая, Кеша (мой будущий дед), Федя, братишка постарше и их мама, Ефимия Андреевна.
Нюра была совсем слабая и вскорости умерла. Мать и сыновья выкарабкались. За кусок хлеба подряжались на любой труд. Работниками показали себя крепкими, «злыми». Это ценилось. Они почти вписались в общество, но… война.
С Победой из Берлина
Сохранилась красноармейская книжка деда. Его фронтовая биография. С трепетом открываю, перечитываю. Был призван Иркутским РВК 1 февраля 1942 году. Демобилизован 25 сентября 1945 года. Образование: три класса. Специальность до призыва: слесарь. Звание и должность: гвардии рядовой шофёр.
На одной из страниц запись, заверенная командиром взвода тех. обеспечения: «Участвовал во взятии городов: Сталинград, Городок, Бертоки…» Почерк у командира на редкость замысловатый, со множеством завитушек, как бы художественный. Названия некоторых городов приходится расшифровать. Девятым в списке с пометкой «Май, 1945», значится город Берлин. В отметках о наградах медали «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги».
Мать неустанно за сыновей молилась. Иннокентий до Берлина дошел без единой царапины. Фёдора поцарапало, но вернулся целый. Бравый парень, грудь в медалях. Жить бы да жить… С провизией было плохо, в еду шла и трава. Фёдор умер, отравившись конским щавлем.
Иннокентия страшная весть нашла на Кубани. На фронте у него был друг, родом из наших краёв. Рассказывал про землю щедрую, про яблоки и груши, которые растут просто так. Дед приехал после демобилизации посмотреть — не врёт ли? Огляделся и остался. Снял угол, работу в станице Ильской (ныне посёлок) нашел в конторе бурения. Маму, Ефимию Андреевну, как тогда говорили, к себе из Сибири «выписал», чтобы вместе доживать. Я не застала прабабушку, но по рассказам родных, она была невероятно впечатлена тёплым климатом и плодородием кубанской земли и часто вспоминала своих детей и внуков, умерших в тайге от голода и холода.
Дед недолго был холостым. Черноглазая хохотушка Дуся пленила его. Зря соперница шептала. Дескать, не связывайся, Кеша, сидела она! Оказалось, всё правда. В голодный год бегала с подружками на колхозное поле, колоски собирала, оставшиеся после жатвы. Подружки колоски успели выбросить, а у Дуси два в кармане застряли… За каждый по году. Растаяло сердце Иннокентия. Понял, что лучше жены, роднее души не найти. Родители Евдокии помогли молодым поставить хатку-мазанку, пошли дети. В 1947-м родилась Клава, потом Таня (моя мама), Александр и Павел…
Мечта сокровенная
Сколько помню деда, он всегда занят был. Двор завален железом, досками, стружками. Станки как в заводском цеху — подшаманил списанные, какие-то сам из металлолома собрал. Знал разную работу, слесарную, столярную. Со всего поселка к нему шли. Ведро запаять, шкафчик смастерить. А главным его увлечением и любовью были часы. Он «слышал» механизмы. Понимал их. Часы и часики разбирал-собирал на спор, с закрытыми глазами. И была у него мечта сокровенная. Проехав на полуторке пол-Европы, ошарашен был красотой и величием старинных городов. Поразила ратуша с устроенными в башенке часами. И он захотел построить не хуже.
Справился! Часы были как небольшой дом. Циферблат — около двух метров! Колокола, отбивающие каждый час, соорудил из гильз. В полдень часы «пели» любимую фронтовую мелодию — «Катюшу». (Дед не только полуторку гонял, но и возил легендарную ракетную установку). Со временем поднял свою «Катюшу» с земли, поставил высоко, на платформу. Издалека видно и слышно.
Помню как гордилась дедом — на экскурсию к часам часто водили школьников. Заметки и статьи в газетах о нём выходили (я храню).
Слава о часах до Москвы дошла. Приезжали к деду в Ильскую представители крупнейшего в СССР часового завода.
«Неужели сам? А как работает? Уникум!». Деда звали в столицу. Обещали оклад, бесплатное жилье в собственность, перспективы. Он отнекивался: «Да я и школу-то не кончал, куда мне?» — «Да неважно! — уверяли его. — Вы же уникум, самородок!». Отказался дед: «Столицы я повидал уже разные. Заново жизнь начинать поздно мне. Свои часы построил, хочу просто жить в удовольствие!»
Что страшнее пулемёта?
Пенсию ждал. Наконец можно было пропадать в мастерской сколько хочется. Подгонять деталь к детали, напевая. Жизнь текла размеренная. А потом в стране, как говорили, задул ветер перемен. Поселок забурлил. В Ильский приехали иностранцы (итальянцы кажется), которые хотели создать совместное предприятие. Прибыли из маленького городка, где совсем не было достопримечательностей. Это горожан сильно расстраивало. Дедовы часы привели их в неистовый восторг. То, что нужно! — решили они. Предложили большие деньги. (Предполагался демонтаж и установка часов на главной площади того городка — и это действительно было возможно).
О переговорах узнали в поссовете, новость взволновала. Жалко стало лишаться достопримечательности, высоко оценённой иностранцами. Деду предложили поставить часы в центре посёлка, на радость всем ильчанам! Он за идею ухватился. Корысть была ему чужда. Другое дело — память, польза для общества.
Уехали итальянцы ни с чем. А наши из администрации… Видимо, пообещали сгоряча. Несколько раз приходил дед и возвращался ни с чем. Начальника нет, день не приемный, в этом квартале не заложено средств… Сказали бы честно: «Извините-забудьте». Он бы и не ходил. Но нет. «Завтра, на той неделе, потом, не до вас…» Он на самом деле не понимал. И однажды какая-то тётка на него накричала. Он вышел на улицу и упал — инсульт. Через две недели мой дед, Иннокентий Алексеевич Якимов, скончался. Бабушка Евдокия Павловна не долго его пережила.
Годы прошли. Механизм часов — тонны железа — наследник сдал… в металлолом. Сделал это потому что, по его словам, махина-конструкция быстро пришла в негодность. Заржавела, обветшала, покосилась, стала опасной. Как не горько, но если объективно — вероятно так и было.
В истории жизни моего доблестного фронтовика больше всего угнетает её завершение. Дед прожил трудную жизнь, сто раз мог погибнуть. А убило его злое слово. И русские часы «Катюша», которые он считал главным достижением своей жизни, мы сдали на металлолом. Очень хочется думать, что он всех простил…
Светлана Лазебная, фото из семейного архива.
Читайте также: поклониться Героям — главные мемориалы Краснодарского края, которые стоит посетить накануне 9 Мая.