Абинский район был освобожден от немецко-фашистских захватчиков 23 марта 1943 года. Семь долгих месяцев длилась оккупация. Наша мамочка, Симонова Вера Михайловна, была совсем молоденькой девушкой. С большим интересом мы слушали её воспоминания. Особенно тронул меня рассказ о москвиче Сашеньке, попавшем в плен к фашистам.
Он лежал с открытыми глазами на холодной земле и понимал, что сейчас здесь произойдет что-то неизбежное… Нестерпимая боль накатывала волнами, жестоко терзая его тело. Мысли то проносились вихрем, то растекались плавно и медленно и собрать их воедино было просто невозможно. Мимо пробегали люди, он слышал крики, стоны, взрывы… Пули свистели, выискивая очередную жертву. Его мозг отказывался понимать, разбираться и участвовать в том, что происходит вокруг. Что-то более важное не давало ему покоя… воспоминания.
Как же всё начиналось? Мама…, уютная квартира, солнечные блики на стенах, трамвайные звонки и… незабываемый запах сирени в милом московском дворике. Он всегда не только помнил, но даже ощущал этот запах. Это придавало ему сил, и было тоненькой спасительной ниточкой, связывающей его с той, такой далекой, мирной жизнью. И вдруг… война…
Тяжелая темная пелена вновь окутала его мозг. Рыдающая мама машет дрожащей рукой вслед уходящему эшелону. Она осталась где-то далеко, а он здесь, и ему надо что-то вспомнить… Яркая вспышка… Плен… Он возит немецкого врача. Фашисты заняли Краснодар, Северскую, Ильскую, Холмскую, Ахтырскую и вошли в станицу Абинскую. И в памяти всплыло то, что поддерживало и не давало погрузиться ему в страшную темноту… Вера, Верочка… Карие блестящие глаза, родной взгляд, и… счастье просто смотреть на неё, ловить едва заметную улыбку. Захотелось подержать в своих руках её маленькую ручку, погладить пышные волнистые волосы, защитить её, осыпать маленькую хрупкую фигурку той самой московской сиренью. Но, увы… Где-то совсем рядом ухнул снаряд. И снова вспышка… А все-таки он спас её, успел предупредить… Знал, что немцы панически боятся тифа. Иногда ему удавалось украдкой приносить крошечные булочки, чтобы хоть как-то поддержать её большую семью.
И вновь боль захлестнула всё его существо. Вера… Верочка… Где ты? Но… всё… Теперь уж точно — всё…
Ах, Саша! Сашенька! Давно закончилась война. Все могло быть иначе. Она дремала, сидя в мягком кресле. Солнце ласково касалось её лица. Ей уже много лет, есть семья, она счастлива, а он… — погиб. Голубая линия, кровавая линия…
Они могли бы смотреть на звездное небо, могли, взявшись за руки, пробежаться по утренней росе, но все это у них безжалостно отняли. Они даже не смогли объясниться, лишь глаза говорили, кричали, любили… Их счастье не могло жить среди голода, холода и ненавистного звука немецкой губной гармошки.
А память всё рисовала давно прошедшие «картинки»… Ночная темнота проникала в самые потаенные закоулки. Станицу сковало ожидание чего-то ужасного, безжалостного и неотвратимого. И вдруг грубые окрики фашистов, женский плач в клочья разорвали тишину. Из домов выгоняли молодежь и гнали в местный (Абинский) концлагерь, чтобы затем отправить в Германию.
Ей чудом удалось спастись. И это всё Сашенька… Несмотря на смертельную опасность, он смог предупредить её, а на двери дома написал слово «тиф» на русском, немецком и румынском языках. Знал, что фашисты не посмеют войти в такой дом. И потом украдкой приносил вкусные булочки, а сам оставался голодным. Возможно, это и спасло её двух маленьких племянников, отец которых ушел в партизанский отряд.
И, наконец, долгожданное освобождение. После изнуряющих боев нашим войскам удалось освободить хутор Первогреческий и со стороны лагерей вплотную подойти к Абинской. Немцы спешно уходили из станицы. Саша, воспользовавшись всеобщей суматохой и неразберихой, прибежал именно к ней – знал, что здесь ему помогут любой ценой. Его спрятали в старинный дубовый сундук, сверху набросав груду тряпья. Сашу спасли, а потом… та самая Голубая линия, ставшая для него и многих и многих последней чертой…
Слезинки тихо катились по её щекам. Саша… Сашенька!.. Вспомнила, что сама отправила письмо маме в Москву, как только узнала о его гибели. Ах, эта память: нет-нет да и «перелистает» снова и снова странички суровой молодости, и нахлынут воспоминания, и защемит в груди, и не стереть её никому и никогда.
История подлинная, пережитая моей мамочкой.
И.Я. ЗАХАРЧЕНКО, ст. Федоровская Краснодарского края.
Истории подвигов важно сохранить для потомков.
Супруги Бойченко из Сочи всю жизнь работают фельдшерами скорой медицинской помощи.
Знаком судьбы стал колокольный звон.
Собирать урожай можно круглый год.
Эти маленькие членистоногие таят в себе реальную угрозу.