О защитниках Брестской крепости сняты фильмы, написаны книги. А в Краснодаре живет свидетель исторической обороны.
Героев он видел своими глазами, а начало войны наблюдал с первых секунд. Для него война началась не как в песне: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили…», а в 03.30 утра.
Кто-то крикнул: «Война!»
— Я не герой и не легенда, — говорит Владимир Борисович Андрейчев. — Так судьба распорядилась, окунула в историю.
В 1941 году его семья жила в Подмосковье. Отца — военного строителя — командировали в Брест-Литовск. В конце мая Володя закончил второй класс, они втроем с мамой и маленькой сестренкой отправились на лето к папе. 82 года прошло, но события первых дней войны Андрейчев помнит отчётливо.
— Гарнизон стоял в излучине реки Мухавец, ближе к границе, чем Брестская крепость, — вспоминает он. — 22 июня я проснулся от взрывов, комнату озаряли всполохи. Вышел на крыльцо, там папа. «Что случилось?», — спросил я. «Иди ложись, сынок. Где-то гроза». Я взял папину руку, взглянул на время — на часах было 03.30. Предрассветное небо внезапно почернело. Его закрыли самолеты: ни конца, ни края. Видим — командир и красноармейцы с заставы бегут. В нательных рубахах, но с ружьями. Кто-то крикнул: «Война!» А от реки немцы идут рядами. «Уходите, прячьтесь!», — велел папа, и, даже не поцеловав на прощанье, умчался в свое подразделение. Больше я его не видел.
Вокруг грохотало, горело, стрекотали автоматы, тарахтели пулеметы… Прятались во ржи, но их, конечно, нашли. Тогда не тронули, велели идти домой.
В 10 лет мальчишки страха не знают. Едва мама отвлеклась, Вова выскользнул за дверь и побежал на звук «Максима» — помогать своим. Красноармейцы — закопченные, изможденные, не удивились — не было сил. Пулемет дымится, срочно требовалось охладить.
— Я взял каску и побежал к реке за водой. Только вернулся — «жахнуло» снарядом. Меня присыпало землёй, а бойцов убило. Ну, я бегом домой, авось мама не заметит и мне влетит.
В памяти остался и эпизод, который Владимир Борисович называет фантастическим, но реальным.
— Дом наш стоял на сваях, — рассказывает. — В подполье заполз раненый лейтенант. Я ему носил воду, еду. И к нему пришла, разыскала служебная овчарка. Пограничников немцы уничтожили, а с собаками справиться не могли. Пограничные псы умные, не подпускали, прятались. Лейтенант обнял Рэкса и резко оттолкнул со словами: «Уходи на восток, уводи всех собак!» И собаки, а их было много, исчезли! Вдруг и правда, послушались приказа? А лейтенанта немцы нашли, вытащили и увезли.
Побег от смерти
Воины, оборонявшиеся в Брестской крепости, решили вывести детей, женщин и раненных — всего около 1300 человек. Договорились, что сопровождать их будет полковой комиссар Ефим Фомин, а майор Петр Гаврилов останется в обороне.
— Верили, что наши войска вот-вот подойдут, надо лишь немного продержаться. Но без воды люди умирали. За стенами крепости их наверняка ждал плен, но оставались шансы к спасению. 30 июня Фомин людей вывел. Немецкий офицер спросил: «Комиссары, коммунисты, евреи есть?». Фомин, в форме с шевронами, вышел вперед: «Я — комиссар. Я — коммунист. Я — еврей!». И был расстрелян. Он же знал, что его ждет? — задается вопросом Владимир Борисович. — Для меня его решение — пример святого мужества.
Андрейчевых тоже собирались убить. В 1942-м в округе началось уничтожение евреев. Не особенно разбираясь, в местечко Жабинка стали свозить жителей окрестных сёл.
— Это был настоящий концлагерь, нас не кормили. Местные иногда бросали нам картошку, капусту… Если бы «передержка» чуть затянулась — умерли бы от голода. На расстрел выводили партиями. Наша очередь подошла в сумерках. На краю рва велели догола раздеться. Я маме: «Бежим!». А она в ступоре. Тогда я силой потянул, и мы ка-а-ак побежали, а сестренку мама несла на руках!
Ночевали в сараюшках брошенных… нашли приют у знакомых. Худо-бедно, дождались в 44-м Красную армию.
Конечно, Вова не просто ждал. Единственный мужчина в семье, он зарабатывал на хлеб, пастухом нанялся. Щуплый, малорослый… Его не принимали всерьез, а он в пастушьей сумке носил мины, минировал по заданию партизан дороги.
Чем опасно равнодушие?
Пиджак с наградами Владимир Борисович шутливо называет «рабочей одеждой». Ему 92, но он продолжает трудиться. Рассказывает детям о войне на уроках мужества.
— Хочу, чтобы они больше знали и думали, — объясняет. — Чтобы помнили прабабушек и прадедушек — вот были настоящие герои! Я считаю, наша Победа была одержана… в 41-м. Малочисленный гарнизон Брестской крепости противостоял врагу под девизом «Русские умирают, но не сдаются!» На Кубани и в других регионах дети в 10-12 лет пахали, за станками по две смены стояли… Вся страна была объединена целью: «Все для фронта, все для победы!». Народ сплотился, когда на страну обрушилась беда и стал непобедимым. Сегодня нам сплоченности не хватает. У книги Бруно Ясенского «Человек меняет кожу» замечательный эпиграф со словами: «Бойтесь равнодушных! Только с их молчаливого согласия совершаются на Земле все убийства и предательства!» И хотя эмоционально это непросто, и болею потом два-три дня, я всегда соглашаюсь на встречи — чтобы дети не росли равнодушными. Мечтаю, чтобы хоть чуточку походили они на своих предков, милосерднее были и мудрее.
Досье
Андрейчев Владимир Борисович.
Бывший несовершеннолетний узник фашистских концлагерей. Родился 31 октября 1931 г. в Днепропетровске. С 1960 г живёт в Краснодаре. Профессор, доктор технических наук. Более 20 лет был проректором краснодарского политехнического института (ныне КубГТУ). Первый президент ассоциации «Кубаньнефтегазстрой», которая строила газопроводы «Голубой поток», КТК, «Сахалин-2». Почетный строитель России. Среди наград – орден за антифашистское сопротивление, медаль «Непокоренные», «За оборону Бреста», орден Славы России и английский орден королевы Виктории. Член совета общественной организации памяти маршала Г.К. Жукова, активист городского совета ветеранов. Более 30 лет ведёт военно-патриотическую работу в учебных заведениях и воинских частях. Почетный гражданин Краснодара.
Светлана Лазебная.