19 марта, 16+

«Война отняла у нас родителей»

Памятник погибшим воинам при защите и освобождении города Кропоткина от немецко-фашистских захватчиков Имена 352 воинов, защищавших и освобождавших город Кропоткин в годы Великой Отечественной войны от фашистских захватчиков, увековечены в надписях на братской могиле (на старом кладбище). Фото: Елена Шитикова, pomnite-nas.ru

Когда началась война, наша семья жила в Кропоткине. Помню наш 113-й дом на улице Северной, дружелюбных заботливых соседей. Помню, как мы были счастливы: мама с папой, я и мой старший брат Василий.

Папу мы потеряли еще до начало оккупации. Город страшно бомбили, отец все время ездил на окраину, где спешно строили противотанковые заграждения. Вскоре он сильно простудился и умер после недолгой болезни. Мы остались с мамой и братом — мне было пять лет, ему восемь. А через несколько дней в город уже входили немецкие части…

Помню, как я впервые увидела немцев: они ходили по квартирам в поисках партизан, и двое из них ворвались к нам. Грубо обшарили весь дом, а потом стали заставлять маму что-то выпить из фляги. «У меня дети!» — все повторяла мама, а мы с Васей уцепились за нее с двух сторон и плачем. Один немец рассвирепел — и как ударит моего брата прикладом по голове — тот после этого заикаться начал. Немцы вламывались к нам почти каждый день, грабили все подчистую. До сих пор помню, как они унесли кукурузные оладушки — нашу единственную еду. Я их так боялась, что всегда пряталась под кровать, а вот Вася не отходил от мамы ни на шаг — он ведь был старший, пытался ее защитить.

Однажды немцы пришли с очередной «проверкой» и рассвирепели пуще прежнего. Меня выволокли за волосы из-под кровати, маму толкали и били прикладом автомата, все грозились увезти ее в гестапо, а нас убить. Должно быть, на маму указал местный полицай — страшный однорукий конюх. Он выдавал немцам неугодных ему людей, и за теми сразу приезжал грузовик, крытый черным брезентом — после этого их больше никто не видел.

Оставаться дальше дома было нельзя. Ту ночь мы провели у соседей — нас приютили тетя Катя и две ее дочери. Следующим вечером, как только стемнело, мы все вместе выбрались из города. Ночь, холод, мы долго шли вдоль каких-то складов, заборов, мимо кладбища, через поля. Наконец, когда уже не было сил идти дальше, мы набрели на какие-то скирды соломы — в них и остановились на ночлег. Утром проснулись — а под нами корка льда.

К счастью, совсем недалеко в поле оказались колхозные постройки, где раньше бригады собирались. Мы дошли до них, немного обогрелись и решили там остаться хоть ненадолго. В тот день Кропоткин снова начали бомбить — это уже были наступающие советские войска старались выбить из города немцев.

В наши сараюшки набилось множество таких же, как мы беженцев. И тут прямо под окном с визгом затормозила немецкая автомашина. Вооруженные до зубов фашисты согнали всех нас в одну маленькую комнатку — народу набилось так много, что мы едва могли стоять. Они приказали закрыть окна и задернуть занавески, а дверь снаружи накрепко заколотили досками. «Сейчас бросят гранату и всех нас перебьют!» — стали кричать испуганные люди. Но у немцев были другие планы: они, как обычно, увлеченно грабили. Собрали все вещи, продукты, потом выпустили нас и заставили расчищать площадку в поле для своей автоколонны.

Пришлось снова отправляться в путь — не оставаться же в неволе у немцев. Вышли мы на шоссе и кое-как добрели до соседней станицы Дмитриевки. Как же нас там дружелюбно встретили! В первой же хате приютили, обогрели, накормили вкуснейшими щами. В Дмитриевке мы и остались. Маму взяли в колхоз птичницей и разрешили нам жить в комнатке при птицеферме. Прошла зима и наступила долгожданная победная весна 1945-го. До сих пор помню тот день, когда пришла весть о Победе. Незнакомые люди прямо на улице плакали и обнимали друг друга. Как же долго мы ждали этого дня!

Мама решила, что пора нам отправляться домой в Кропоткин. Но на вокзале, пока мы ждали поезда, ей вдруг стало плохо с сердцем. Вызвали «скорую» и нас всех вместе повезли в больницу. Мама вышла из машины и, крепко держа меня за руку, пошла по лестнице. Внезапно ее рука разжалась и мама упала на ступеньки. Я звала ее, но она не отвечала. Врачи положили маму на носилки и куда-то унесли. Больше мы ее не видели. Даже закончившись, война успела отнять у нас обоих родителей.

Нас с братом отправили в детский дом в Краснодаре. Но мама, когда еще была жива, велела нам выучить наизусть адрес нашей тети Марии, которая жила в Баку. Мама всегда повторяла Васе: «Если со мной что-нибудь случится, не бросай сестру, всегда держи ее крепко за руку». И вскоре после переезда в детский дом Вася крепко взял меня за руку, мы отправились на вокзал и кое-как пробрались в поезд, идущий в Баку. Всю дорогу ехали то на ступеньках, то в тамбуре. Какие-то подростки напали на нас и отняли единственное, что было ценного — узелок с черствым хлебом. Но мы все-таки добрались до Баку.

Мы пешком с трудом брели по дороге к поселку Артем, а местная ребятня спрашивала, к кому мы идем. Вася сказал, что мы ищем нашу тетю Марию. «Тетя Маша, к вам какие-то беспризорники приехали!» — закричали ребятишки. А та выскочила за калитку, заплакала и говорит: «Это не беспризорники, это свои!». Обняла нас и стала расспрашивать про маму — она еще не знала, что мы остались сиротами.

В Баку после войны царил страшный голод и тетя Маша не могла нас оставить у себя. Нас с братом приняли в местный детский дом. О нас там очень заботились, кормили, лечили. У нас были замечательные учителя. В 13 лет у меня появилась первая работа —  я стала помощницей воспитателя. Так я выбрала свою профессию. В 1954 году я окончила педагогическое училище и пошла работать в школу №76 поселка Артем — ту самую, в которой учились мы с братом. Здесь я проработала 42 года, пока не пришлось переезжать в Россию после развала СССР. Но это совсем другая история.

От военного детства у меня не осталось ничего, кроме воспоминаний. Вот пишу это письмо и надеюсь: а вдруг прочтет его кто-то, кто вспомнит нашу семью. Может, откликнутся Субботины, наши соседи из Кропоткина, или кто-то из дочерей и внуков тетя Кати, с которой мы вместе бежали от оккупантов. Или кто-нибудь из краснодарского детского дома, кто знал нас с братом — Нину и Василия Ефимовых.

Спасибо, что дали мне возможность рассказать о нашем трудном детстве и о стране, в которой мы жили, и о войне, в которой мы выжили.

Н.С. ЗАПЛЕТИНА, г. Тамбов.

Читайте также