«Часто с братом вспоминаем папу. Вот он, нарядный, с орденами, в приподнятом настроении…
В день его рождения дом был всегда полон роз, букеты стояли во всех вазах – их дарили коллеги-врачи, благодарные пациенты, друзья… Вечером приходили гости, пели про «синий платочек», «про улыбку твою и глаза». Помним лица их. Отчего так светились счастьем они? Да потому, наверное, что пережившие войну люди знали самый главный секрет жизни – ее хрупкость. Понимали они цену простым вещам – хлебу, дому, семье, миру и умели радоваться им… 29-го мая — 100 лет со дня рождения нашего папы, Константина Дмитриевича Карпенко. Давно нет его, но для нас он живой. Родной, любимый и любящий». Воспоминаниями об отце-фронтовике с редакцией поделились наши подписчики. С удовольствием публикуем их.
Всем смертям назло
Родился наш герой в кубанской станице Платнировской. Седьмой, самый младший из детей, он оказался самым крепким. Старшие братья и сестры Кости умерли в детстве. А он вырос, всем смертям назло. Первоклассником пережил страшную зиму голодомора 1932-33 годов. Заканчивал школу в военном 42-м, аттестат с пятерками и мечты о высшем образовании пришлось отложить. В неполные 18 лет Константин ушел бить врага.
Месяца не повоевал – попал в госпиталь: контузия, обморожение, тяжелый ушиб спины. Бомбили наши позиции, солдатика накрыло мерзлой глыбой земли. Спасибо товарищам — откопали и три дня возили Константина на лафете орудия, пока не удалось отправить к медикам.
После госпиталя бойца отправили на командирские курсы в пехотное училище г. Орджоникидзе. Службу сержант Карпенко продолжил командиром отделения автоматчиков, а затем командиром расчета противотанковой пушки. Освобождал Калужскую и Смоленскую области. Участвовал в форсировании Сиваша, освобождении Крыма и Севастополя, штурмовал Сапун-гору. 1376 стрелковый полк, в котором служил он, особенно отличился в боях за освобождение литовского Паневежиса.
До Победы недалеко уже оставалось, но фронтовой путь сержанта закончился так же, как и начался – в госпитале. Осколок снаряда попал в голову. Для восстановления глазницы потребовалась серия операций, глаз спасти не удалось.
В родную станицу Константин вернулся тихим вечером, 19 августа 1945 года. Рассказывал, как торопился, почти бежал по пыльной дороге. На душе и радостно, и тревожно — писем от родных год не получал.
Дома ждала печальная весть. Мама получила ошибочное известие о том, что Костя пропал без вести. От болезни и тоски умерла она, не дождавшись единственного сына.
Посвящение в медики
Смерть матери, наполовину утраченное зрение… А Константину всего 20 лет, надо жить. Профессию он выбрал самую мирную. В 1950-м окончил Краснодарский мединститут. Вскоре молодой доктор принимал под свое начало амбулаторию в станице Гривенской.
Помещение крохотное. Медикаментов не хватает. Вместо машины подвода с лошадью. Однажды, была осень и непогода разгулялась, доктора вызвали к больному на другой берег реки. С помощником, старым добрым фельдшером, выехали на подводе под дождем и в кромешной темноте. Состояние больного потребовало госпитализации, однако по мосту уже было не вернуться. За какие-то минуты Протока поднялась и мост затопила. Фельдшер знал брод, но лошадь отказывалась идти в воду. И тогда доктор, форсировавший Днепр в декабре 43-го, взял лошадку под уздцы и, по пояс в воде, повел, повел ее… Так, потихоньку, перевезли больного.
В Гривенской доктор практиковал три года. Станичники успели его полюбить. Долго еще, после переезда доктора в Северский район, навещали с гостинцами – рыбой Протока всегда была богата. Передавали приветы от знакомых, да от бывших пациентов, звали назад. Доктор гривенцам радовался как родным. Ведь именно в Гривенской встретил он вторую половинку – красавицу Жанну Дмитриевну, учительницу литературы и русского языка. Однако доброе расположение не могло перевесить профессиональный долг. Новое назначение – главным врачом в больницу поселка Ильского – повышением оказалось со многими обременениями.
С «золотым» составом
В больнице Ильского не хватало врачей, оборудования и помещений. Большой посёлок отчаянно нуждался в новой больнице, но проблема не решалась. Изменил все случай – чрезвычайный и почти трагический.
Окрестности поселка славятся как грибные места. Тот год выдался особенно урожайным. Но, как установили потом, из-за редкого стечения климатических факторов, грибы оказались заражены спорами ботулизма. В больницу стали поступать пациенты с тяжелейшими отравлениями, целыми семьями. Все 100 коек заняты, а пострадавшие все прибывают! И тогда прошедший войну главный врач распорядился разбить полевой госпиталь — из подручных средств, прямо в больничном дворе. Медикам пришлось забыть про еду и сон. Но все отравившиеся получили экстренную помощь, всех спасли.
Константина Дмитриевича вызвали к начальству: «Проси, что хочешь!» Он попросил новую больницу!
В 1960 году строительство было закончено. И какая это получилась больница! Новый трёхэтажный корпус с поликлиникой, стоматологией, лабораторией, кухней, детским, хирургическим, терапевтическим отделениями. Плюс — в отдельных зданиях: роддом, инфекционное и туберкулёзное отделения. Был даже розарий! Ухаживал за ним Яков Иванович Шамин — чудесный садовник, участник Великой Отечественной войны.
Именно фронтовики составляли при главвраче Карпенко костяк коллектива: терапевт Раиса Михайловна Сташкова, гинеколог Ким Фёдорович Гусаков, фтизиатр Владимир Петрович Смоленский, кардиолог Лариса Михайловна Образцова, стоматолог Александр Моисеевич Юрин, хирург Борис Васильевич Бобырев, фельдшер скорой помощи Георгий Павлович Страшко.
Этот состав до сих пор называют «золотым». Ильская больница неоднократно занимала первые места среди лечебных учреждений Краснодарского края.
В должности главного врача Константин Дмитриевич проработал до 1982 года, кардиологом продолжал трудиться до лета 1993 года, пока тяжёлая болезнь не оборвала его жизнь.
Жизнь как ценность
Был он строгим и требовательным, но в первую очередь к себе. Очень много работал. В доме все засыпали, а он за полночь засиживался над планами и отчётами. Жанну Дмитриевну в 1970-м избрали депутатом Верховного Совета СССР. К бесконечным стопкам тетрадок добавились встречи с избирателями, решения их проблем, поездки. Но как же он женою гордился! Постарался весь быт сгрузить на себя. Родных он всегда стремился чем-то порадовать. Особой его гордостью был виноградник. С улыбкой ставил на стол блюдо то с розовой шаслой, то с душистым мускатом…
На всю жизнь Константин Дмитриевич сохранил фронтовую дружбу. Однополчане приезжали в Ильский, он навещал их в Москве, Тбилиси, Севастополе… Они делились последним куском хлеба, прикрывали друг друга, в атаку вместе шли, и хоронили товарищей. Война породнила их. В миру важно было видеться – друг для друга они были как вторая семья.
В семье Карпенко память о войне передается по наследству. Максим, старший правнук Константина Дмитриевича, написал сочинение о героическом предке, и вот небольшой отрывок.
«Как-то, после боя, солдаты зачехляли пушки. Неожиданно из развалин вылез немец, нацелился в спину моего прадедушки, хотел уже выстрелить, как раздался другой выстрел, и немец упал. Это товарищ по расчёту, быстро сориентировавшись, спас жизнь Константину Дмитриевичу. На немце были эти часы, которые стали для моего прадедушки символом Жизни. Он их бережно хранил, и сейчас я могу к ним прикоснуться, так же, как к медалям, орденам, военному билету и красноармейской книжке прадеда…»
Трофейные часы напоминают нам о хрупкости человеческой жизни, о её неизмеримой ценности.
Е.К. Красовская (Карпенко), В.К. Карпенко, пос. Ильский Краснодарского края.