29 марта, 16+

«Кругом — мёртвые деревья, поглотившие горячее ядерное топливо»: рассказ ликвидатора Чернобыльской катастрофы

Прошло уже больше тридцати лет с момента аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Но воспоминания об этой катастрофе до сих пор живы. В числе ликвидаторов чернобыльской катастрофы был и мой дедушка Василий Николаевич Литвин.

Чтобы росли здоровые, крепкие

26 апреля 1986 года – одна из самых трагических дат в истории человечества. В этот день на Чернобыльской АЭС произошел взрыв, полностью уничтоживший четвертый реактор. Чернобыльское облако окутало мир и изменило судьбы миллионов людей, ставших свидетелями и участниками той страшной трагедии.

В день памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах я позвонила своему дедушке и поблагодарила за самоотверженный труд и подвиг, который он и другие ликвидаторы чернобыльской катастрофы совершили по зову сердца, во имя Родины. Слава Богу, у меня есть такая возможность…

Хотелось быть с ним рядом в этот день, но обстоятельства не позволяют – все-таки учеба в университете и расстояние в 200 километров. Да и дедушка всегда учил меня довольствоваться малым, а еще гордился тем, что все внучата трудятся: «Кто гранит науки грызет, а кто уже отучился и работает по специальности».

Фото: i.pinimg.com

Дедушка мой – оптимист, каких еще поискать! Так было всегда, несмотря на сложную судьбу. Его мама очень рано ушла из жизни, а в 1986 году, когда его младшей дочери едва стукнуло четыре года, ему пришла повестка с просьбой явиться в районный военкомат для прохождения службы на Чернобыльской АЭС. Бабушка, как узнала об этом, принялась плакать, не хотела его отпускать в зону радиации, но понимала, что он не отступится и все равно поедет в Чернобыль.

На службу его не взяли, но в марте 1987 года дедушке вновь пришла весточка: «Литвин Василий Николаевич, призываем вас явиться в райвоенкомат для переподготовки на воинскую службу».

Даже в страшные дни русский человек с пониманием относится к судьбе другого: не стали призывников отправлять сразу, дали время с семьей попрощаться и Международный женский день справить. Хоть праздник не православный и нет до сих пор единого отношения к нему, но в нашей семье он стал еще одним поводом для проявления любви и заботы по отношению к близким, а вера наша и есть любовь.

Выходные мой дедушка провел с семьей. Кроме жены, были у него две дочери, Нина и Инна, совсем еще юные – одной четыре года, другой восемь. Хоть и застали они катастрофу, но еще не осознавали всей трагичности случившегося. «Год прошел с трагедии, время все дальше уводило нас от катастрофы. Смотрел я тогда на девочек моих и мечтал, чтобы росли следующие поколения здоровые, крепкие, не знающие бед, подобных этой».

В.Н. Литвин с сослуживцами. Фото из семейного архива

Каждый день шли на риск

Призывников отправили в полк 47049, базировавшийся в станице Динской, что в Краснодарском крае, там же они прошли переподготовку, медкомиссию, сдали гражданские вещи, получили сухпаек, военную форму, а после отправились в Краснодар, а оттуда уже на Украину – сначала в Киев, затем в маленький город Коростень, что в 144 км от Чернобыля. Встречали их уже бывалые ребята, крепкие и матерые, веселые, несмотря ни на что. А ведь каждый день они шли на риск, видели, как радиация здоровье забирала у товарищей по службе. Но параллельно с изнурительной работой шла своя жизнь, и не только внутри станции, но и за ее пределами: ликвидаторы писали письма родным, смотрели фильмы в небольшом, сооруженном самостоятельно, кинотеатре.

Фото: cdn.culture.ru

Дедушка вспоминал: «В пять утра подъем, в шесть – завтрак, сразу после завтрака – построение, затем на машинах добирались до станции (находилась она в 80 км от полка, это два часа езды), в семь утра переодевались. После приходил к нам дежурный врач, справлялся о нашем состоянии и проверял наличие респираторов и масок-«лепестков». В девять утра приступали мы к работе, а обратно возвращались уже поздним вечером».

Свой первый день в Чернобыле дедушка помнит хорошо. Он встретил ликвидаторов нерадушно: холода стояли да морозы. Природа погружена в глубокий сон, земля покрыта белым одеялом, а на нем – сожженные иглы, опавшие с мертвых сосен. Но, стоит поднять глаза вверх, как тут же видишь еще более ужасную картину: деревья все рыжие, черные, поглотившие горячее ядерное топливо.

Рыжий лес

Спустя тридцать лет Рыжий лес производит на людей все то же жуткое впечатление. Сосны в нем больше похожи не на деревья, а на кусты, иголки на ветках растут хаотично, в разные стороны. На этом участке, расположенном за разрушенным энергоблоком, доза облучения достигала двух тысяч рентген. Но даже в Рыжем лесу есть жизнь. Природа постепенно восстанавливается: на месте погибших деревьев растет березовая поросль, и даже хвоя. В 1987 году для чернобыльцев эти сожженные сосны, продолжающие расти, несмотря ни на что, стали напоминанием о том, что рано или поздно кошмар закончится, и природа начнет возрождаться, как и жизнь в зоне радиации. С этой мыслью вставали каждый день. Работа занимала минимум 40–45 минут, максимум – 2–3 часа. Все зависело от уровня радиации.

В первые дни чернобыльцы работали в подвалах – таскали тяжелые свинцовые листы, задерживающие радиацию, измеряли полученную дозу рентгеновских лучей, сразу же шли в душ и возвращались в отстойник, где ждали остальных товарищей по службе. Потом работали со строительными материалами – заливали бетоном пол, клали плиты. Дедушка вспоминал, как однажды, когда ликвидаторы уже собирались возвращаться в полк, случилась на станции напасть: прорвало шланг с бетоном: «Нас выстроили в шеренгу и попросили десять добровольцев остаться работать во вторую смену. Вызвались ликвидаторы на помощь и всю ночь заливали бетоном 1001-ю комнату с повышенным фоном радиации. Там же мы готовили плацдарм, чтобы потом из этой комнаты можно было выходить на крышу рядом с четвертым энергоблоком. Через два дня нас всех построили и наградили почетными грамотами за выполненную задачу». Подумать только! Всю ночь чернобыльцы провели за работой на станции: устраняли неполадки, рискуя получить большую дозу облучения в самом сердце радиоактивной зоны. Но все обошлось, слава Богу!

«Я увидел ясное небо Украины»

В другой раз отправились они на третий энергоблок, соседствующий с самым опасным – четвертым. Зона радиации там была смертельной для человека, несмотря на то, что с момента трагедии прошел год. «Тот день мне запомнился больше других. Производя дезактивацию в 7001 комнате, что прямо под реактором, над вентиляционной трубой, я увидел небо Украины через трубу, в которой производился выброс радиационной пыли. На минуту я отвлекся и ни на что более не обращал внимания, кроме него – величественного, ясного неба».

Этот рассказ и меня поразил больше всего.

– «Бросайте все, быстро уходите оттуда!» – раздался вдруг голос из динамиков, – вспоминает дедушка. – Слова отрезвили меня, я быстро собрался с мыслями и покинул помещение с остальными. Прошло всего три минуты, но радиация была большая, потому всех и согнали на этаж ниже, чтобы проверить, кто какую дозу облучения получил. Мне сообщили, что мой рентген превышает норму (2,5 бэр. – Е.Б.) и отправили в отстойник переодеваться и ждать товарищей.

Фото: eseju.lv

Следующие два дня дедушка провел в плохом состоянии: «Я чувствовал удушье и тяжесть в груди, глаза были красными, постоянно слезились. Горло болело и хрипело, а лицо покраснело, как после загара». Пос-

ле этого случая его два дня не допускали к работе на станции, дали время прийти в себя. Но после с новыми силами он вновь трудился на третьем и других энергоблоках.

За спасение погибавших

Всего дедушка пробыл в Чернобыле около двух месяцев, за это время побывал на станции не менее тридцати раз и получил следующую дозу облучения: 17.27. «После того как рентген был превышен, на энергоблоки больше нас не допускали, приходилось трудиться вне АЭС, но и там работы хватало: ходили в караул, в наряд на кухню, охраняли технику и помогали монтировать и воздвигать стелу «Чернобыль – место подвига». Все ликвидаторы с нетерпением ждали священной для всех даты – 9 Мая. Весь Советский Союз готовился к празднованию Дня Победы. И в чернобыльском полку гремели военные песни, а в единственном кинотеатре показывали военные фильмы.

На одном из таких вечерних сеансов накануне праздника неожиданно для всех показ кинокартины прервался: служба подходила к концу, была объявлена демобилизация и названы фамилии тех, кто мог готовиться к отправке домой. Среди них был и мой дедушка.

В.Н. Литвин с внучкой Катей. Фото из семейного архива

В День Победы он был уже с семьей в родной станице. По возвращении в Тамань его наградили медалью «За спасение погибавших». Но на этом связь с Чернобылем для дедушки не закончилась. Там он нашел близких по духу людей, дружба с которыми не прервалась до сих пор. Вместе они состоят в Темрюкском отделении Краснодарской краевой общественной организации инвалидов Чернобыля, основанной весной 1991 года Виктором Зинченко, Леонидом Микряшевым, Сергеем Надежкиным, Николаем Топилиным и Василием Каряком, а также в общественной организации «Чернобыль» таманского сельского поселения, руководителем которой с 2012 года и по сей день является мой дедушка – Василий Николаевич Литвин.

Низкий поклон им за подвиг, самоотверженность и труд, позволивший избежать еще больших последствий катастрофы!

Екатерина Баскакова, г. Краснодар.

Читайте также: «Помогать, чтобы себя уважать» — кубанцы запустили народный гуманитарный конвой для беженцев.

Читайте также