Недолго ухаживать придётся, не жилец она на этом свете, говорили врачи…
В деревне Малые Матюшки была всего одна улица. Половина домов на ней — покосившиеся, с дырявыми крышами — пустыми были, бесхозными. В девяностые годы прошлого века это было обычным делом.
В одном из обитаемых домов жила Зинаида с дочкой Полечкой и зятем Василием. Была у Зинаиды еще одна дочь, старшая, Юля, но она еще семь лет назад, после школы, уехала в большой город учиться в техникуме, да так в городе и осталась, к матери за это время всего два раза приезжала — все жаловалась, что видеть эту убогую деревню не желает.
Зина скучала, конечно, по старшенькой, но хоть спокойна за неё была, знала, что муж у Юли бизнесмен какой-то, так что дочка не бедствует. У Полины муж тоже хороший был, хозяйственный, заботливый. Бедный, но добрый.
Вася в их деревне с рождения жил, но, когда ему было тринадцать лет, его мать совсем от пьянки сдурела, уехала с каким-то мужчиной и исчезла. Мальчика забрали в интернат, где он и прожил до окончания десятого класса. Старый дом его матери органы опеки переоформили на Васю, и после интерната отправили его по месту прописки. Вася подлатал крышу, затянул плёнкой окна и стал жить. Когда они с Полинкой решили пожениться, он очень стеснялся, что не может привести жену в такую развалюху, но Зинаида решительно велела ему переезжать к ним:
— Я одна всё равно жить не смогу, а дому нашему мужчина нужен. И не спорь со мной!
Он и не спорил, а Зину, кроме как мамой, не звал никогда. Уважал и любил он её очень. Сказал даже как-то, что именно о такой маме и мечтал всегда — улыбчивой и пахнущей свежим хлебом.
Потом Полечка родила дочку Настеньку. Вася, чтобы кроватку детскую и вещи для дочки купить, продал почти всех гусей. Но не расстраивался, сказал, что ещё вырастит. К тому же у них ещё много курочек осталось и коровка Звёздочка, кормилица. Работы в их деревне не было никакой, так что там все жили хозяйством да огородом.
Настенька росла здоровенькой, щекастой, на свежем воздухе, да на парном молочке, в полгода уж вовсю в манеже стояла. Маму, папу да бабу звонко звала. Все было хорошо, складно, но надумала весной Полина съездить в Москву, за вещами. Уехала, должна была через три дня вернуться, но не вернулась. Зина с Васей обратились в милицию. Страшные новости пришли через неделю. Поля попала в Москве в аварию: таксист не справился с управлением, врезался в грузовик, и машина загорелась. Все погибли, а документы сгорели. Вот и похоронили Полину как безымянную.
Зинаида три дня ходила молча, ни слова не сказала, а на четвёртый её парализовало. Она пролежала в больнице почти месяц, а потом врач вызвал Василия и заявил, что ему придётся забирать свою мать, теперь уж дома ухаживать за ней. И хмуро добавил, что недолго ухаживать придётся: не жилец она на этом свете.
Вася нанял такси и бережно, на руках, перенёс тёщу в салон. Дома уложил Зинаиду на лучшую кровать и устало присел рядом. Женщина смотрела на него и едва заметно шевелила губами.
— По-ля, — читал парень по движению её губ. Он видел, что тёща не хочет бороться за свою жизнь, что она хочет туда, к дочери.
— Мама, нам с вами ещё Настеньку поднимать, я сам не справлюсь. Вы нужны мне, не бросайте меня!
Вечером к дому подъехало такси. Из него выпорхнула Юля. Влетела в дом, не раздеваясь, присела около матери на стул и покачала головой:
— Бедненькая мамочка, — всхлипнула она. — Васька, что врач сказал, сколько дней мама протянет ещё?
Вася схватил её за рукав и утащил в другую комнату:
— Ты сдурела? Зачем при матери такое говоришь? Нельзя о плохом думать, нужно лекарства хорошие купить, массаж ей делать, вдруг, да и получиться вытащить её. Ты бы взяла её к себе в город, у вас же есть деньги, наймёте массажистку, врача хорошего вызовете.
— Что? – скривилась Юля, — Я, значит, её в город заберу, а ты тут в нашем доме барствовать будешь? И зачем мне её забирать, деньги тратить? Пусть уж тут помирает. Да и Руслан мой недоволен будет, если я с этим полутрупом приеду.
У Васи не укладывалось в его голове, как можно маму родную так назвать. Да тут за каждый вздох бороться нужно, а она…
— Это ты полутруп ходячий! – наконец выдавил он из себя, — И душонка твоя уже сгнила от денег ваших. Уходи, без тебя справимся!
Юля брезгливо поджала губы и бросилась к двери. На пороге оглянулась, встретилась взглядом с Зинаидой, но ничего не сказала, вышла, громко хлопнув дверью.
— Я не дам вам, мама, умереть, — твердо и уверенно заявил Вася, — Мы справимся и без неё. Только и вы помогите мне, ради Настеньки, ради Полиночки.
Зинаида долго смотрела потухшим взглядом на дверь, потом перевела взгляд на Васю и медленно моргнула — согласилась.
На следующий день Вася занял у соседей деньги и поехал в город. Он купил все нужные лекарства и договорился в больнице с пожилой массажисткой, чтобы она приехала и показала ему, как нужно делать массаж Зинаиде.
Вся деревня вспоминала народные средства для восстановления после инсульта. Дед Миша принес мумиё, а баба Рая — сбор травок, которые, как она сказала «поднимут твою мамку, не боись». Кто-то пирожки приносил, кто-то Настеньку забирал понянчиться, пока Вася по хозяйству управлялся. Он и массаж делал, и лекарства все вовремя давал, и травки заваривал.
Зинаида не только не умерла, как предсказывали им врачи, она через месяц сама садиться в кровати начала, а через полгода даже ходить с ходунками, что Вася сам ей смастерил. И разговаривать понемногу стала.
Настенька уже ходить научилась, вернее, бегать — летала по комнатам, как летний ветерок. Вся деревня её любила. И Васю все любили и уважали. Односельчане даже в чём-то завидовали Зинаиде: мало у кого были такие дети, чтоб вот так, всё ради родителей сделать. А, ведь она ему даже не родная была, а всего лишь тёща.
Прошло больше года. Наступило следующее лето. Однажды утром к дому подъехала блестящая черная иномарка, из которой осторожно вышла Юля. Она подошла к двери, не стала стучать и потянула ручку на себя. Только хотела войти, как из-за дома вышел Василий.
— Кто к нам пожаловал! Наследство приехала делить?
— Может, и наследство! – фыркнула Юля, — Дом мой, ты здесь никто, можешь убираться в свою халупу. Кстати, я на кладбище заезжала, могилку мамину что-то не нашла. Или ты ей даже креста с именем не поставил? Я вот полотенца привезла, подать за упокой.
— Вот уж спасибо, доча, — раздался из дома тихий, но уверенный голос Зинаиды, а затем и сама она вышла на крыльцо, опираясь на трость. — Уж и похоронила меня, и наследство получить приехала. А что ж на похороны не пожаловала? Боялась, что деньги у тебя попросят на поминки?
Юля так опешила, что выронила из рук пакет с полотенцами. Она отшатнулась от матери и вытаращила глаза.
— Мамочка, ты живая? Я так рада, так рада!
Зинаида резко выставила руку вперёд и остановила дочь:
— Нет, Юля, это я для Васи мама, а для тебя теперь чужая. Уезжай отсюда, нет для тебя здесь места, и полотенца свои забери. А дом этот Настенькин, я уже дарственную на неё написала, так что нет для тебя тут даже угла.
Юля стала задом пятится от матери. Вышла со двора, оглянулась и еле успела пригнуться от летящего в неё пакета, что швырнул ей вдогонку Вася…
Через два года в деревне люди начали скупать старые дома и на их месте строить новые. К ним стала ходить маршрутка, и Вася устроился в городе на работу. Зинаида вскоре так окрепла, что вскоре сама повела внучку в первый класс. Всё было хорошо, смущало Зину только то, что Вася, молодой и красивый ещё мужик, так и живёт без жены. Однажды она заговорила об этом с зятем, а он вдруг покраснел и рассказал, что давно уже полюбил одну девушку, Катю, но очень боялся признаться Зинаиде, думал, что этим обидит её.
Через несколько дней он всё же познакомил свою Катю с дочкой и мамой. И вскоре в этом доме опять стало уютно и тепло. А Зинаиде пришлось нянчить еще двоих внуков, теперь уже мальчиков. Но она не была против, она снова была счастлива.
Мария СКИБА, п. Красный Октябрь Краснодарского края.