Часто я вспоминаю своего отца – Чередниченко Сергея Федоровича. Родом из огромной казачьей семьи, где было 11 детей, перешедшего на сторону красных и ставшего первым кавалеристом отчаянного буденновского отряда «Чертова сотня», участника Октябрьской революции, Гражданской войны и Второй мировой. Снова и снова поднимаются грустные мысли о нем и его тяжелой жизни, да и не только.
Когда началась война, отцу было 44 года. До войны он работал ремонтником-обходчиком железнодорожных путей в Ростовском отделении Северо-Кавказской железной дороги, поэтому военкомат ему выдал бронь, то есть было поручено продолжать работу на своем участке. Это и был его фронт.
Северо-Кавказская железная дорога была важнейшим военно-стратегическим объектом, где проводились операции перевозочного процесса и работы по обеспечению формирования и отправки поездов. День и ночь шли составы с боевой техникой, продовольствием и солдатами. Сколько раз диверсанты-подрывники нападали на железнодорожных обходчиков! Чтобы не привлекать внимания стрельбой, их резали ножами, убивали топорами, закалывали вилами, забивали палками…. Но мой отец, прошедший через революцию и Гражданскую войну мужественно защищал свой пост. Смерти он не боялся.
Вот интересный факт из его жизни: один из братьев отца, Яков Федорович, обладал даром ясновидения. Умер он очень молодым, на шестнадцатом году жизни. И перед смертью позвал родных проститься. Все приходили по одному и Яша, предсказывая каждому его судьбу, прощался навсегда. Но вот все прошли, а мой отец так боялся, что все ходил и ходил перед дверью, не решаясь войти, пока не услышал слабый голос Якова: «Сергей, ну что ты там ходишь? Не бойся, заходи». Он вошел. Яша ласково сказал: «А ты не бойся, ты из всей нашей семьи будешь самый счастливый, ты пройдешь через три войны и не получишь ни одного ранения, только будешь слышать, как пули возле уха свистят. Будет у тебя две семьи. Первая погибнет, а во втором браке вырастишь троих чужих детей и своих будет еще четверо, а среди них — девочка, похожая на тебя, она тебя и докормит, и досмотрит. И жить ты будешь долго. Дольше всех. Прощай!». Зарыдав, отец вышел.
Но вернемся в военное время…. Великая Отечественная война в корне изменила характер работы в жизни железнодорожной магистрали. К концу сентября 1941 года Северо-Кавказская железная дорога перешла на военные рельсы и находилась в зоне боевых действий. Люди, станки, оборудование, целые предприятия эвакуировались на восток страны. Железнодорожники делали все, чтобы остановить врага и не дать воспользоваться захватываемыми им участками дороги. Разбирали и вывозили стрелочные переводы, автодрезины, станки, вагоны, подрывали мосты и сооружения. Но силы были слишком не равные и пришлось отступить.
В судьбе моего отца все вышло так, как предсказал ему его брат Яков. К началу войны у моего отца было уже трое взрослых сыновей. Всех их призвали на фронт. Григорий в 25 лет и 23-летний Георгий погибли в боях за Северный Кавказ, а младший Леонид в 18 лет там же, в боях, пропал без вести.
Осиротевший и одинокий, после войны он встретил мою мать Евгению Васильевну Михайленко – молодую гордую красавицу с тремя маленькими детьми. Геннадию было всего 8 лет, Николаю 5 лет, а Рае 3 года. Долго не раздумывая, отец предложил ей выйти за него замуж. Она долго отказывалась. Сильна была боль по погибшему мужу.
В то послевоенное время, когда не было ни одежды, ни жилья, ни еды, голод особенно трудно переносили дети. И вот однажды маленький Коля предложил старшему Гене: «А давай сначала отрубим мою ручку, сварим и съедим, а потом твою». И мама, случайно услышав этот «детский» разговор, прорыдав всю ночь, согласилась выйти за моего отца, который был старше нее почти на 20 лет. Вместе было легче прожить и прокормить детей. Мой отец окончил церковно-приходскую школу, хорошо считал на счетах и знал математические дроби, поэтому работал кладовщиком и получал поек.
В совместном браке родились еще четверо детей: Федор, Лидия, Любовь и я – Надежда, та самая девочка, похожая на отца. Длинную жизнь, полную любви и драмы прожили мои родители вместе. Мамы не стало раньше.
Отец мой, как мы его называли, «папка», после смерти мамы жил со мной и часто с горечью повторял: «Было у меня три сына – Гришка, Жорка и Ленька». И тоскливо замолкал. Но я за своими заботами не особенно вдумывалась, о ком он говорит, не расспрашивала его и мне очень жаль, что трое моих старших братьев, погибших на той страшной войне, остались нам, младшим, неизвестными. Рано познавший горечь утраты, отец часто говорил мне, что самое большое счастье в жизни – это дети. Он горевал по своим старшим всю жизнь. Садился с нами, уже взрослыми, за стол (мамы уже не было в живых), выпивал рюмку водки и, глядя в одну точку с тоской опять говорил: «Было у меня три сына: Гришка, Жорка и Ленька». Но его никто из нас не слушал . А он протяжно запевал, будто плакал: «Для чего я на свет народился? Для чего меня мать родила?».
И слеза иногда стекала по его мужественному лицу.
Только 22 июня 2015 года, в день поминовения погибших на войне, я подала поминальную записочку в Свято-Владимирский храм об упокоении убиенных на войне братьев — Григория, Георгия, Леонида. Я вас помню…
Надежда Мышкина (Чередниченко), г. Краснодар.